Интервью Trend News с экс-советником по национальной безопасности США в администрации президента Джимми Картера, профессором университета Джонcа Хопкинса Збигневом Бжезинским.
— Какое значение имел визит Барака Обамы в Москву с точки зрения решения замороженных конфликтов и снижения региональной напряженности?
— Существуют серьезные геополитические конфликты интересов между США и Российской Федерацией. Москва пытается различными методами изменить ситуацию, сложившуюся после распада Советского Союза. Заполучив контроль над Украиной, Россия восстановит свою имперскую мощь, что может разжечь конфликт в Центральной Европе. Вернув же контроль над Грузией, она лишит Запад жизненной энергии — Баку-Тбилиси-Джейхан — трубопровода от Каспийского моря и Центральной Азии. У Азербайджана в этом случае не будет иного выбора, кроме как подчиниться контролю Москвы.
Россия должна пересмотреть свой постимперский взгляд на вещи. А США должны наметить для себя три основные цели в отношениях с Россией: во-первых, продвижение российско-американского сотрудничества в тех областях, где наши интересы совпадают; во-вторых, подчеркнуть взаимную выгоду в решении разногласий между двумя странами в рамках международных «правил игры»; и, в-третьих, помочь сформировать геополитический контекст, в котором Россия все более и более осознавала бы собственную заинтересованность в том, чтобы в конечном итоге стать действительно постимперским партнером Евроатлантического сообщества. По моему мнению, это именно то, с чем президент Обама столкнулся в Москве.
— Вы думаете, во главе угла этой встречи было желание объединить региональные интересы США и России?
— Московская встреча на высшем уровне была трезвой и реалистичной, и не предполагала чрезмерных ожиданий, но необходимо отметить некоторый реальный прогресс, достигнутый в ходе этой встречи. На ней было заключено своего рода «соглашение о несогласии».
— Президенты США и России поставили цель сократить ядерные арсеналы своих стран в пределах от 1500 до 1675 боеголовок каждая в течение семи лет. Означает ли это, что накал ядерного спора между США и Россией в настоящее время ослаб?
— Я думаю, что происходит, по сути дела, корректировка со стороны России и Америки новых международных реалий. Мы за последние восемь лет довольно болезненно осознали, что даже если мы являемся единственной глобальной сверхдержавой, мы не способны поддерживать этот статус односторонними действиями. У нас недостаточно сил, чтобы диктовать всему миру. А русские осознали, что период их империи прошел.
— Что Азербайджан получил от Московской встречи на высшем уровне? Верите ли Вы, что эта встреча отрыла новые возможности для урегулирования нагорно-карабахского конфликта?
— Я должен сказать, что верю в возможность создания новых реальностей в переговорном процессе по нагорно-карабахскому конфликту. Встреча президентов США и России в Москве и сам факт того, что они обсуждали нагорно-карабахский конфликт, не только повысили международное значение этого вопроса, но и усилили веру сторон конфликта. Такого рода переговоры между Россией и США открывают новые возможности для региона.
— Что вы думаете о нынешней ситуации в Иране?
— Пока еще слишком рано делать какие-либо выводы о том, какие политические модели подходят для Ирана и в каком направлении эта страна намерена двигаться дальше. Однако мои прогнозы на ближайшую перспективу пессимистичны, а на долгосрочную перспективу — оптимистичны.
— Как Вы относитесь к тому, что многие эксперты критикуют наблюдательную политику администрации США по отношению к Ирану?
— Я хотел бы посоветовать администрации США избегать вмешательства во внутренние дела Ирана, предупредив, что такие попытки могут иметь последствия. В США существует движение, которое не верит в сотрудничество с Ираном и неправильно использует происходящие в Иране события для осуществления своих экстремистских целей в отношении Тегерана. Они выступают за повторение иракского сценария в Иране. Однако необходимо сказать, что это никогда не отвечало интересам США.
Таким образом, события в Иране вряд ли смогут повлиять на американскую позицию в отношении этой страны. Несмотря на протесты ограниченного числа молодежи, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад пользуется широкой и сильной поддержкой граждан низших и средних слоев населения.
Trend
